Многие российские сельхозпроизводители живут одним днем, поэтому хотят получить прибыль любой ценой, не заботясь о качестве, считает аграрий Людмила Орлова.
О том, почему российские сельхозпроизводители зачастую вынуждены существовать на грани выживания, в интервью «Росбалту» рассказала президент некоммерческого партнерства «Национальное движение сберегающего земледелия» Людмила Орлова.
— Новости о рекордном урожае, по идее, всегда должны восприниматься как успех отечественного сельского хозяйства. Однако, например, из-за перепроизводства картофеля в 2016 году рынок попросту рухнул, и сельхозпроизводители понесли серьезные убытки. Получается, что мы оказались не готовы к большому урожаю?
— Ситуация с картофелем в 2015—2016 годах весьма характерна и для других культур. На фоне рекордного урожая цены резко падают. Происходит это потому, что в России или не используются эффективные механизмы регулирования цен, или предпринимаемые меры запаздывают. Хотя в большинстве стран эти механизмы давно отлажены и прекрасно действуют.
— О каких мерах идет речь в первую очередь?
— Для регулирования рынка зерновых нужны закупочные интервенции — избытки урожая должны приобретаться для государственных фондов. И, конечно, необходимо еще до начала посевного сезона объявлять минимальные закупочные цены, на которые будет ориентироваться сельхозпроизводитель. Только в этом случае он сможет грамотно спланировать, какую именно культуру производить и в каком количестве. Если, предположим, минимальная цена на пшеницу его устраивает, то он будет сеять.
Для регулирования цен на картофель в стране нужен другой подход — субсидии на производство. Однако у нас не проводится постоянный анализ производства и потребления, хотя именно он является инструментом по выработке ценовой политики. Сельхозпроизводство может эффективно развиваться только при разумных ценах, так как это позволяет закупать семена высоких репродукций, средства защиты растений, современную технику, инновационные разработки, применять эффективные севообороты. Государство должно проводить мониторинг себестоимости продукции, которая у разных производителей варьируется. Причем себестоимость нужно рассчитывать и для сельхозпредприятий, использующих инновационные технологии, а не только для тех, кто просто сеет и собирает урожай, не заботясь о состоянии почвы.
У нас же до сих пор некоторые технологии регламентируются устаревшими стандартами. Но наука должна не блокировать, а поддерживать и развивать новые технологии — ведь они помогают снизить себестоимость. Сколько раз на меня нападали в Россельхозакадемии за инициативу прямого посева! Хотя я всего лишь подхватила разработки отечественных ученых и то, что на Западе уже давно научно обосновано и широко распространено.
Российские сельхозпроизводители очень ждут, когда Минсельхоз начнет проводить настоящие агрономические совещания, рассматривать массовые проблемы, которые возникают на российских полях, и искать пути их решения. Например, накопление в агроценозах патогенных микроорганизмов и токсикантов, которые вызывают падение урожайности, ухудшение качества продукции, увеличение затрат. Важно уделять внимание системе фитомониторинга, которая на данный момент разрушается. Сегодня нужно всеми силами развивать Всероссийский научно-исследовательский институт фитопатологии. Любая патология в растениях и почве ведет к увеличению себестоимости. Только на основе фитомониторинга можно выстроить хорошую систему защиты, которая будет включать в себя качественные семена, севообороты, биологические и химические препараты, средства защиты растений. Тогда будет уменьшаться заболеваемость растений и повышаться качество почвы и сельхозпродукции. Картофель, например, — культура очень нежная, подверженная многим заболеваниям и потому требующая серьезной защиты.
— Есть ли данные, сколько производителей картофеля не смогли оправиться после обвала цен в результате избыточного урожая?
— Такую статистику никто не ведет. Министерству сельского хозяйства она, видимо, не нужна. Но такие предприятия, к сожалению, имеются. Прекратили производство картофеля и крупные компании.
— Во многих странах избыток урожая никого не пугает, потому что все излишки идут не столько на экспорт, сколько на переработку. Из того же картофеля делают чипсы, хлопья или фри. В Бельгии перерабатывается до 80% всего урожая, в Германии и США — до 50%. В России — только 2%. В чем причина такого дикого отставания?
— Это не избыток урожая, а запланированные объемы производства для переработки. Если необходимый порог урожая для потребления без переработки достигнут, нужно направлять субсидии не на расширение производства культуры, а на переработку. Тогда будет развиваться перерабатывающая отрасль для данной культуры.
В Самарской области мы реализовывали картофельный проект еще в 1990-х годах. Изначально предполагалось, что на пятый год начнем осваивать переработку. Но до сих мы не можем приступить к этому этапу.
— Специалисты почти в один голос говорят, что хотя в последние годы мы и получаем большой урожай по многим культурам, его качество оставляет желать лучшего. На ваш взгляд, почему так происходит?
— Многие хозяйства живут одним днем, они хотят получить прибыль любой ценой, не заботясь о качестве. Но ведь некачественная сельскохозяйственная продукция — это вред здоровью, а также в перспективе снижение доходности сельхозпроизводства. Чтобы вырастить качественный картофель или любую другую культуру, нужно применять семена высоких репродукций, средства защиты растений, удобрения, эффективные севообороты, которые многие сельхозпроизводители не могут себе позволить.
К сожалению, сегодня севообороты часто нарушаются. Например, в Поволжье сейчас подсолнечника посеяно намного выше нормативов. Его легче всего вырастить и продать. По сути, многие на этой культуре просто выживают. А государство мало делает, чтобы как-то изменить ситуацию. Правда, есть отдельный пример Белгородской области, где Минсельхоз не только контролирует соблюдение севооборотов, но и широко внедряет биологическое земледелие. Но в большинстве регионов эта тема замалчивается. А ведь плодородие почвы, ее здоровье — это здоровье нации.
— То есть многое зависит от политики региона?
— Многое зависит как от Минсельхоза, так и от местных властей. Например, некоторые чиновники увлеклись наукой. Однако если они добросовестно выполняют свои обязанности, то времени на научную деятельность у них все равно не останется. В этом плане президент России правильно дал указание об увольнении академиков с государственных постов — ведь там нужно работать, и с наукой это несовместимо. Сельское хозяйство ничего при таком раскладе не получает.
— Когда цены падают, производители теряют деньги, но зато рядовые покупатели оказываются в выигрыше. Можно ли как-то найти баланс между интересами производителя и потребителя?
— Во многих странах действуют соответствующие социальные программы. Нуждающимся семьям оказывают поддержку в виде субсидирования продукцией. Государство должно заботиться о том, чтобы малоимущие имели возможность покупать необходимые продукты подешевле.
Когда цены на сельхозпродукцию оказываются ниже себестоимости, производители не могут развиваться, а порой и вовсе вынуждены прекратить свою деятельность. В этой ситуации никто не останется в выигрыше. Необходимо помнить, что сельхозпроизводство — локомотив развития национальной экономики. Ведь ему нужны машины, химия, удобрения, семена, инструменты и т.д. Тем, кто разрабатывает меры государственной политики и принимает решения по формированию цен на сельхозпродукцию, следует сохранять их на разумном уровне. Это важный аспект продовольственной безопасности и основа качественных продуктов питания и здоровья нации.
Беседовала Татьяна Хрулева
Самые интересные статьи «Росбалта» читайте на нашем канале в Telegram.
Источник:
