Чего действительно стоит опасаться, так это наших психических состояний, которые могут появляться из-за того, что происходит сегодня в России.
Писатель Лев Рубинштейн в эфире еженедельной информационной программы «О!Пять! Росбалт» рассказал о том, что он будет делать, если его объявят экстремистом, а также о том, почему так отличались действия силовиков на митингах в поддержку Алексея Навального в Москве и Санкт-Петербурге.
— 21 апреля в России прошли яркие митинги. Правда, неизвестно, сколько было людей на улицах Москвы. По данным МВД — 6 тысяч, по сведениям соратников Навального — до 60 тысяч человек. Что любопытно: в столице задержан всего 81 человек. Что для вас это означает? Почему в Москве все прошло так мирно в тот день?
— Почему это так, я не знаю. Есть очень много конспирологических теорий на эту тему, потому что, понятно, такое поведение должно иметь какую-то причину. Если рассматривать эту ситуацию вне контекста, для любой нормальной страны это нормально. Люди вышли на улицы, а их не били — это не подарок, а норма. Однако в последнее время всех приучили, что будут лупить. И те, кто пришел, не знали, что их бить не будут. И это дорогого стоит.
Видимо, силовики отрабатывают разные варианты: «давайте сегодня не будем бить, а завтра вообще убьем». Это ничего не значит, это никакая не оттепель. Ведь параллельно, в культурной столице (Санкт-Петербурге), ОМОН дубасил протестующих: задерживали журналистов, применяли электрошокеры. Наверное, в Москве эти протесты отдали на откуп местным властям, которые, видимо, чуть-чуть человекообразнее. Но я не думаю, что это какая-то тенденция. Вряд ли дальше будет помягче.
— В интернете появилась гипотеза, что это федеральные власти проверяли две стратегии борьбы с митингами. Из серии «два мира — два Шапиро»: в Москве никого не трогаем, в Питере «всех замочим». Это разовая акция?
— Раньше власти прессовали людей, потому что те нарушали общественный порядок. В прошлую среду силовики ни во что не вмешивались, и, насколько я знаю, не было разбито ни одной витрины, никто ничего не поджег и не перевернул ни одного автомобиля. На предыдущих митингах о хулиганстве нельзя было и подумать: ты выходил из дома и сразу получал по башке.
— Да, у них же был аргумент: «если полиция не будет жестить, то начнутся массовые беспорядки. Вы что, «хотите, как в Париже?»
— Я-то как раз хочу, как в Париже, и как в Киеве, кстати (смеется).
— На прошлой неделе ПАСЕ приняла резолюцию с требованием допустить к Навальному тех врачей, каких он требует. При этом Петр Толстой, делегат от России в ПАСЕ, заявил, что Россия эту резолюцию выполнять не будет, как и все решения ЕСПЧ и Совета Европы. Почему мы можем позволить себе такую риторику?
— Потому что Запад позволяет. Ведь там к российской власти относятся, как к больному. И в каком-то смысле они правы.
Понимаете, когда говорят, что российский президент Владимир Путин признан одним из самых влиятельных людей в мире, наши патриоты очень этому радуются. Я тут же вспоминаю другого очень влиятельного тезку. Я вырос в коммуналке. Там вместе с нами жил влиятельный Володька. Он был очень запойным человеком, мог в таком состоянии поджечь весь дом, поэтому с ним считались. Его побаивался даже участковый, ибо никто не знал, что он может сделать, будучи пьяным. К тому же, Володька был еще и «со справкой». Когда что-то шло не так, он начинал орать, и все ему уступали.
— Что может помочь Навальному? Митинги много не собирают, решения ПАСЕ мы выполнять не собираемся…
— Честно говоря, я не знаю, на что можно надеяться. Я всерьез считаю, что существенную роль могут сыграть только улица и международное давление. В этом контексте я использую такую метафору: наши власти играют не в шахматы, а в шашки. В шахматах фигуры иногда ходят назад, или вбок, или конем. В шашках пешки ходят только вперед. И проблема в том, что Путин ассоциирует себя с ферзем, а поступает, как шашка.
Это такие пацанские понятия, где нельзя «прогибаться». Есть ощущение, что, чем больше на них будет оказываться давление, тем у нас всех меньше шансов на какой-то успех в переговорах.
Нам надо делать то, что мы умеем. Кто-то хорошо пишет тексты, кто-то выходит на улицы. Все совокупно по капле на что-то влияет, будем на это надеяться.
— А что поможет ФБК? (Фонд борьбы с коррупцией решением Минюста включен в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента).
— Видимо, им следует либо переименовываться, либо садиться в тюрьму. Каждый решает сам за себя. Я знаю, что среди работников Навального есть совсем отчаянные, храбрые ребята.
— Что вы будете делать, если завтра скажут, что вы — экстремист?
— Я попробую либо эмигрировать, либо сяду в тюрьму. Есть вариант судиться, но они ведь выиграют…
Понимаете, события так судорожно развиваются, что лучше ничего не бояться. Мы не знаем, когда и с какой крыши упадет этот кирпич. Чего действительно стоит опасаться, это только наших психических состояний, которые могут появляться из-за того, что происходит сегодня в России.
Записал Станислав Корягин
Полностью разговор с Львом Рубинштейном смотрите на канале «Росбалт News»: Можно ли предсказать, как будут развиваться протесты дальше? С какой эпохой из истории нашего отечества можно сравнить сегодняшний день? Возможно ли объединение России и Белоруссии? Как будут развиваться отношения России с ЕС после громкого шпионского скандала в Чехии? Почему Путин не согласился поехать в Донбасс на встречу с Зеленским?
Источник:
