Лучше сейчас побольше потратить, чтобы потом поменьше потерять.
О том, как чиновники распределяют помощь бизнесу в условиях коронакризиса и на что государству действительно следовало бы тратить деньги, в интервью «Росбалту» рассуждает экономист Андрей Мовчан.
— В правительстве создали список системообразующих предприятий, которые могут рассчитывать на господдержку. Чем, на ваш взгляд, руководствовались составители этого списка?
— Я могу предположить, что учитывалось несколько факторов. Первый — влияние работы предприятия на бюджет: значимый это налогоплательщик или нет. Второй — экспортно-импортная значимость: является ли это предприятие важным с точки зрения баланса текущего счета операций — хороший ли это экспортер, приносит ли он государству выручку в валюте. Третий очень важный фактор — это критичность продукции предприятия или его услуг для поддержания нормального функционирования государственной системы, от здравоохранения до безопасности страны. Условно говоря, какой-нибудь водоканал — это, конечно, значимое предприятие. Четвертый важный аспект — как много людей пострадают, если это предприятие будет сокращать персонал или свои операции. Ну и пятый, не менее важный, — какие лоббистские возможности есть у предприятия, насколько близки к власти люди, которые заинтересованы в том, чтобы оно работало.
Вот пять критериев, которые обычно используются при составлении подобных списков. И похоже, что сейчас подход был такой же.
— Однако список все еще корректируется — и непонятно, как в нем могла оказаться, например, букмекерская контора…
— Вроде, ситуацию с игорным бизнесом уже поправили. А изначально как раз сработал пятый критерий: видимо, бенефициар этой компании кто-то очень важный. Так она и попала в список — через лоббиста.
Конечно, список будет меняться. Все эти критерии — качественные, а не количественные. Ни по одному из них нельзя провести линию цифрового отсечения. Поэтому дискуссия о том, какие предприятия важные, а какие — нет, может продолжаться долго, и мы увидим какие-то исправления. Кроме того, будет меняться понимание того, сколько денег хотят потратить. Если больше — расширят список, если меньше — кого-то придется убирать.
— Обещана поддержка также малому и среднему бизнесу, в том числе кредитами и субсидиями на зарплаты работникам. Насколько это правильные и эффективные меры?
— Там есть достаточно много моментов, о которых стоит сказать. Во-первых, все делается крайне поздно и никому не понятно, как оно будет работать. Поэтому очень многие компании исходят из того, что помощи от государства ждать не следует. Ставить бизнес в условия, когда он принимает решения в неправильном потоке информации, — это просто глупо, потому что тогда велик шанс на ошибку. И их совершено уже немало.
Второй момент, крайне важный, на мой взгляд, — это то, что у нас в очередной раз дискриминируют наиболее добросовестных. Заявление о намерении выделять помощь тем, кто не сократит много персонала в сравнении с 1 апреля, фактически означает, что ее получат те, кто провел максимальные сокращения до 1 апреля. То есть компании, которые в марте, увидев общую ситуацию, первыми стали увольнять людей, сейчас придут и получат деньги. А компании, которые пытались удержать персонал и производство, поддержки лишатся. Это очень плохое действие, оно абсолютно контрпродуктивно.
Надо было, наоборот, смотреть на численность персонала на 1 марта. Либо, что намного лучше, вообще не смотреть на уровень сокращений. Важно, чтобы предприниматель сохранил в первую очередь свой бизнес, в который он сможет взять людей обратно, когда закончатся проблемы.
Во многих развитых странах, где есть разумные правители, считают, что деньги надо раздавать всем компаниям, теряющим выручку из-за пандемии коронавируса.
— Президент РФ обещал, что государство будет выплачивать 12 тыс. 130 рублей на каждого работающего сотрудника. Этого мало?
— Деньги дают на выплату в размере одного МРОТ. Но средняя зарплата у нас в два-три раза выше, в Москве — еще выше, а если предприятие производит хорошую продукцию, то там зарплата будет совсем высокая. Как правило, чем предприятие важнее и ценнее с точки зрения новой экономики, тем большую долю в выручке занимают выплаты людям. И тем сложнее этим людям платить, если выручка падает.
Поэтому выдать один МРОТ, потом взять с него налоги по полной программе (а еще ведь наверняка придут налоговые органы и скажут: это вам безвозмездная помощь была, заплатите с нее 20% налога на прибыль) — все это выглядит издевательством.
Подобные вещи делаются не так. Государство должно было оформить это как безналоговую безвозмездную помощь или как беспроцентный кредит с параллельным освобождением от налогов. И второй вариант лучше. Потому что безвозмездную помощь есть желание взять и убежать, а с беспроцентным кредитом никуда не убежишь. И я не удивлюсь, если некоторые предприниматели деньги получат, выплатят на подставных лиц себе в карман — и предприятия закроют. А с кредитом так не сделаешь. К тому же кредит может быть «длинным», его можно погашать из налогов. Тогда он «не нагрузит» бизнес.
Ну и, конечно, выплата должна составлять не один МРОТ, а 80% от зарплаты. 20% пусть предприниматель найдет где-нибудь сам, в конце концов, но 80% государство может дать. Причем минимум на полгода, а то и на девять месяцев. Вот тогда это будет работать. А так, как сейчас, — это только чиновникам отчитаться: мы, мол, помогли малому и среднему бизнесу. На самом деле эффекта не будет никакого.
— Некоторые государства осуществляют прямые выплаты гражданам или платят зарплату работникам простаивающих предприятий. Почему в России этого нет?
— У нас — только пособие по безработице и выплаты на детей. Практически в этом смысле в стране ничего не делается.
На самом деле оказывать поддержку нужно не для того, чтобы люди получили деньги и им стало лучше (хотя это тоже важный фактор), а для того, чтобы не размыкались экономические цепочки. Может, вы даже поддержите предприятия «длинными» кредитами и они что-то своим работникам будут выплачивать, но большая масса людей потеряет платежеспособность. Например, какие-нибудь самозанятые или уволенные, получающие очень маленькое пособие по безработице. Платежеспособность так сильно упадет, что это ляжет дополнительной нагрузкой на все предприятия.
Как надо сейчас думать? Мы лучше потратимся на поддержку потребления в течение трудного периода, а потом эти деньги соберем обратно — может, даже налогами какими-то и тем, что будем возвращать беспроцентные кредиты, которые дали в виде помощи. Но, по крайней мере, сохранится экономическая ткань — у людей будет возможность хоть как-то зарабатывать.
В противном случае мы сейчас сэкономим немножко денег (не знаем зачем), потом весь мир начнет опять быстро расти, а мы получим огромную экономическую яму, потому что все разрушено. И вроде цеха стоят, но приборы перестали работать, что-то украли, что-то отошло банку и он не может обратно пустить в производство, а какие-то бизнесмены разъехались и восстанавливать производство не хотят, и сектор услуг лежит…
Как мы будем выбираться из этой ямы — непонятно.
Беседовал Дмитрий Ремизов
Какие меры правительства по поддержке экономики могут быть сегодня наиболее эффективными и чего опасается руководство России, в подкасте «Росбалта» разбирает экономист Александр Аузан.
Истории о том, как вы пытались получить помощь от российского государства в условиях коронакризиса и что из этого вышло, присылайте на адрес COVID-19@rosbalt.ru
Источник:
