Игроки на финансовом рынке оказывают куда большее влияние на формирование цен на нефть чем те, кто ее добывают, и поделать с этим почти ничего нельзя.
На мировых рынках в последнее время наблюдается постепенный рост цен на нефть. О том, с чем это связано, можно ли ожидать, что это станет долговременной тенденцией, а также о том, как на рынки повлияет приход к власти в США администрации Джо Байдена, ориентированной на «зеленую экономику», обозреватель «Росбалта» поговорил с аналитиком нефтегазового рынка, партнером консалтингового агентства RusEnergy Михаилом Крутихиным.
— Цена на нефть снова понемногу растет. Насколько серьезен этот тренд?
— Самая главная особенность этого тренда в том, что он не отражает фундаментальные факторы — соотношение спроса и предложения. Мы видим, что предложение растет и очень быстро — Ливия, другие нефтяные проекты, новые открытия дешевой по себестоимости нефти в Персидском заливе. То есть везде, включая и Соединенные Штаты, нарастает предложение. А вот спрос на нефть теми же темпами не увеличивается. Иными словами, давление на нефтяные цены очень сильное, так что, судя по развитию пандемии и другим факторам, оно будет продолжаться еще год-два.
— Давление на нефтяные цены идет в какую сторону?
— Сверху вниз. Предложение больше спроса. Сейчас опять пошло накопление запасов нефти в наземных хранилищах, в танкерах. Увеличился экспорт нефти из Соединенных Штатов. Это те контракты, которые идут в Китай, эта нефть стоит еще неразгруженная в танкерах. То есть, объективно, нефти сейчас на рынке больше, чем нужно. Однако мы видим, что рынок никак не реагирует на этот фундаментальный фактор, а также на заявления Организации стран экспортеров нефти (ОПЕК).
Все, что сейчас происходит на нефтяном рынке, делается на рынке бумажном. Идет спекуляция нефтяными фьючерсными контрактами. Крупные игроки (накануне, например, было закрытие опциона на декабрьский Brent), а их где-то примерно полсотни, участвовали в этой спекуляции накануне очередного месячного контракта. А к концу года подтягиваются те, кто занимается на рынке хеджированием. То есть идет активная деятельность по открытию и по закрытию позиций на рынке «бумажной» нефти. Эта деятельность и определяла на этой неделе взлет цен до 49 долларов за баррель. Поэтому не имеет никакого смысла комментировать цены на нефтяном рынке. То, что происходит с ценами на фьючерсные контракты, не имеет ничего общего ни с ОПЕК, ни с балансом спроса и предложения.
— Некоторые российские аналитики объясняют повышение нефтяных котировок ожиданиями того, что ОПЕК+ не станет повышать добычу нефти в 2021 году и продлит это соглашение еще на три месяца.
— То, что происходит сейчас на рынке нефти, не имеет никакого отношения к заявлениям и вообще к политике ОПЕК. Мы видим, что когда они что-то заявляют, рынок на это вообще никак не реагирует. Он может среагировать на новость о том, что какая-то ракета ударила по одному из саудовских нефтехранилищ, или что в Персидском заливе подорван танкер. Хотя, когда последний раз подобное сообщение было запущено, оказалось, что в судне лишь одна небольшая дырка выше ватерлинии. Умышленное нагнетание подобных сообщений в алгоритме, когда фьючерсы на нефть продаются за доли секунды, приводит к тому, что они срабатывают. Но, повторю, это не имеет ничего общего с балансом спроса и предложения.
— Правильно ли я вас понимаю, что даже если сделка ОПЕК+ по сокращению добычи нефти странами, входящими в этот картель, а также Россией, будет продлена, это не сильно отразится на мировых нефтяных ценах?
— Эффект от нее на рынке нефтяных фьючерсов будет примерно на полчаса.
— Говорят также, что цены на нефть выросли на новостях об испытаниях вакцин против коронавируса и повышении спроса на нефть в США. Насколько это верно и насколько такие ожидания оправданы?
— Что касается информации о вакцине, да, алгоритмы сработали и на это сообщение. Но, как говорится, проверка показала, что спрос рос не очень активно. Мы видим, например, что, несмотря, скажем, на серьезное увеличение авиарейсов накануне Дня Благодарения в Соединенных Штатах, авиатопливо по преимуществу идет в хранилища. То есть это временное явление. Был всплеск спроса в США. Но если посмотреть на графики накопления сырой нефти и нефтепродуктов в американских нефтехранилищах, то ничего утешительного мы не увидим. Накопление нефти превышает спрос. Цена на нее сейчас определяется на финансовом рынке — вот что главное. Ни ОПЕК, ни реальное соотношение спроса и предложения сейчас не играют никакой роли.
— Получается, что влияние той же ОПЕК на цены нефтяного рынка сегодня совсем ничтожно?
— Нулевое. ОПЕК начала умирать где-то еще в конце 1980-х годов, превращаясь в клуб по интересам. Вот, скажем такой объективный фактор: недавно Ливия увеличила поставки своей нефти на мировой рынок практически с нуля почти на 1,3 млн баррелей в сутки. Какая была реакция? Да никакая! Хотя ответом должно было быть резкое падение цен.
— Чем вы это объясняете?
— В это время шла замечательная игра на широком финансовом рынке, которая была более интересна держателям этих фьючерсов, чем реальное превышение предложения нефти над спросом.
— На президентских выборах в США, судя по всему, победил демократ Джо Байден. Известно, что и его партия, и сам он лично — сторонники «зеленой энергетики». Скажется ли в обозримом будущем это обстоятельство на мировых нефтяных ценах?
— Нет. Тот факт, что они будут выступать за «озеленение» энергетики — это долгосрочный фактор. А цены на нефть под воздействием финансового рынка движутся каждую неделю.
— Выходит, игроки на финансовом рынке имеют большее влияние на формирование нефтяных цен, чем производители нефти?
— Не просто большее. Они задают тон на этом рынке. И сделать с ними ничего невозможно. Было несколько заявлений будущих официальных лиц формируемой новой американской администрации о том, что надо что-то делать с тем, что положение на нефтяном рынке не отражает действительности. Но, думаю, никто ничего сделать не даст. Слишком большая игра идет и в нее играют «большие мальчики».
Беседовал Александр Желенин
Источник:
