Норильск.
Арбитражный суд Красноярского края отложил рассмотрение иска Росприроднадзора о взыскании с «Норникеля» 148 млрд рублей за ущерб, нанесенный в результате разлива топлива в мае этого года. В связи с запросом дополнительных документов заседание перенесено на 4 декабря. «Норникель» надеется снизить запрошенную сумму, и хорошо бы процентов на семьдесят.
В России немало моногородов, и все они чем-то похожи. Высокая степень зависимости от единственного работодателя, если он есть, медленная смерть, когда его не станет.
Норильск — не просто моногород. Это город-интроверт, зацикленный сам на себе, законсервированный в одном объеме еще при СССР, и с тех пор лишь плотнее прикрывающий ставни от чужого глаза.
Ощущению полной изолированности способствуют тысячи километров мерзлой земли, отделяющие город от ближайшей цивилизации. Норильчане не просто так называют всю остальную землю «материком». Себя они ощущают островом. Но дело не только в географической удаленности. Уже давно этот город, как под прозрачным куполом из фантастического романа, существует под колпаком корпоративной зависимости. И, кажется, начинает верить, что иначе не выжить.
© Фото из аккаунта www.facebook.com/radionova.svetlana
Здесь все, кто не работает на «Норильском никеле», работают на предприятиях, обслуживающих «Норильский никель». Или в учреждениях, обслуживающих тех, кто работает на «Норильском никеле». В таких условиях компании совсем несложно позиционировать себя в качестве единственного источника жизни. Потерять возможность припасть к этому источнику — серьезный риск, если до ближайшего города, где можно найти работу — два часа самолетом.
Василию 45. После ссоры с начальством его вынудили уволиться с одного из переделов компании:
«Знал, что это практически самоубийство: мы ждали второго ребенка, жене уходить в декрет, старший сын студент уже, учится на материке, на что будем жить?.. Но так получилось, что или „по собственному желанию“, или меня просто подставят, и придется уходить с позором. Постоянную работу искал восемь месяцев. В своей профессии у меня шестой разряд, высший. Сейчас я работаю грузчиком. На морозе. Со своим прооперированным мениском. И счастлив, что просто имею стабильный заработок».
Из заброшенных городов средней полосы люди едут работать в большие города, вахтовым методом отправляются на заработки в Москву или Петербург. Из Норильска можно уехать только насовсем. Если есть куда.
А есть куда очень немногим. Жилье «на материке» — главная проблема, главная цель и главное оправдание долгим годами работы на севере. Поэтому за работу здесь держатся зубами. И терпят очень многое. И молчат, пока есть силы. И те, кто без малого четверть века качает отсюда деньги, беззастенчиво этим пользуется.
Владимир Потанин пришел в Норильск в середине девяностых. Нельзя сказать, что за все это время он ничего не сделал для города. Что-то, конечно, делается. Худо-бедно поддерживается коммунальное хозяйство. Каждое лето на центральных улицах красят фасады в ядовитые цвета. Потому что если не красить, они за несколько лет почернеют от промышленных выбросов. Это очень хорошо заметно на окраинах, куда не возят правительственные делегации и других высокопоставленных гостей, и где не надо создавать видимость благополучной жизни.
© Фото Сабины Наджафовой, ИА «Росбалт»
Время от времени какой-нибудь из домов окончательно разваливается, его расселяют и сносят. На новом месте не строят ничего. А зачем?.. Вся социальная политика компании направлена на одно: выдавить из города всех «лишних» людей, и по возможности за их собственный счет. Конечно, в идеале надо было бы вообще перестать латать дыры, сократить одним махом все, что мешает, и предоставить людям самим выпутываться. Но такое не скроешь, и поэтому жизнь в городе поддерживают ровно на том уровне, чтобы люди могли продолжать терпеть.
В Норильске существует некое «Агентство развития», где год за годом обсуждаются и представляются прессе очередные проекты. Но реализуется в результате что-то совсем немыслимое: пошлые скульптуры сомнительного художественного достоинства; так называемые парки, где ничего не растет, кроме пластиковой травы; реставрация исторических мозаичных панно, в результате просто подкрашенных, как будто в реставраторы пригласили Равшана с Джумшутом. Иногда во дворах строятся детские площадки, на которые списываются по несколько миллионов рублей, и которые 10 месяцев в году стоят, до макушки вмурованные в пятиметровые горы снега.
Несмотря на резкие краски центральных фасадов и пластиковую «красоту», город остается неухоженным, некомфортным для жизни, не отвечающим современным требованиям и представлениям. Все так же замусорены дворы и окрестности города, все также в теплые месяцы молодежь развлекается пивом на детских площадках — потому что идти некуда. Все так же не хватает детских садов, врачей, мест отдыха, содержательного культурного досуга.
© Фото Николая Щипко
Почти 25 лет Потанин в регионе — и все эти годы намекает в выступлениях и интервью, что государство должно наконец взять на себя заботу о городе. Городе, который круглосуточно, год за годом добывает ему, Потанину, руду, плавит его, Потанина, металл. Никаких других смыслов в существовании этого города больше нет. Но вытаскивать его из грязи и неуюта должен кто-то другой. Потому что, нет, видимо, в России городов, которым действительно требуется федеральная помощь, только Норильск, дающий своему владельцу годовую выручку в 13,6 млрд долларов.
К счастью, недавняя резолюция Совета Федерации по результатам обсуждения проекта развития Норильска потребовала «расширения участия ПАО «ГМК «Норильский никель» в развитии социальной и коммунальной инфраструктур города Норильска, а также в реализации мероприятий по модернизации производств и снижению их негативного воздействия на окружающую среду». Более половины вложений в реновацию города компании придется обеспечить компании самостоятельно.
В стране еще живы мифы о длинном северном рубле. Когда-то так и было, и разница в доходах северян и простых смертных была очень заметной. Сегодня средние зарплаты в Норильске действительно повыше, чем на юге Красноярского края или в средней полосе России. Квалифицированный рабочий на основном производстве вполне может получать до 100 тысяч. Но для младшего персонала в бюджетных организациях, в сфере обслуживания зарплата в 30 тысяч — норма. При этом расходы примерно одинаковы у всех, и в Норильске они заметно выше, чем в других регионах.
Например, коммунальные платежи за среднюю двухкомнатную квартиру составляют 12-15 тысяч рублей в месяц, килограмм мяса стоит под 500 рублей, десяток яиц — 100, привозная «молочка» среднего ценового сегмента — больше 200 рублей за литр. Особенно впечатляют цены на свежие фрукты и овощи: где еще поешь морковки за 200 с лишним рублей? А огурчиков-помидорчиков за 800? Свежие ягоды не в сезон можно смело дарить на юбилей вместо драгоценностей: фото черешни по 3100 за кило облетело весь интернет. Прибавьте к этому цены на авиабилеты: чтобы слетать в Москву сейчас и вернуться, понадобится 20 тысяч рублей на человека. В отпускной сезон цены выше.
У Олега и Татьяны двое детей-подростков. В прошлом году они всей семьей выезжали на море и к родным в Белгородскую область. Только на билеты потратили больше 150 тысяч. «Поэтому мама с папой ездят в отпуск не каждый год, — смеется Татьяна. — Главное — отправить ребят. Крепким здоровьем норильские дети не отличаются — проблема, наверное, не столько в климате, сколько в экологии. Постоянные простудные заболевания, вирусные инфекции, дети „цепляют“ буквально все! Врачи говорят, для реального оздоровления вывозить на море недели на три, не меньше. На это уходит все, что успеваем отложить за год».
Иммунный дефицит, врожденные патологии для норильских детей не редкость. Виной всему экология. Выбросы в атмосферу с норильских заводов нередко превышают 20 ПДК (предельно допустимые концентрации вредных веществ). За «длинный» рубль город расплачивается своими легкими, кожей, зубами, тотальным снижением иммунитета. Такое случается, если дышать серой.
В интервью Потанин много рассказывает о том, сколько делается для улучшения экологической ситуации в городе. Закрыли, например, Никелевый завод. При этом все знают, что Никелевый закрыли только потому, что слишком уж обветшал. Закрыть оказалось дешевле, чем модернизировать.
Знаменитый «серный проект», на который «Норникель» возлагает главные надежды в плане улучшения экологической обстановки, зародился тоже не из экологических соображений: он нужен для повышения производительности и снижения производственных расходов. Впрочем, пусть так, если побочным эффектом окажется, как обещает компания, снижение выбросов аж на 90%. Но этот «серный проект» все отодвигается, постепенно переходя из области реальных планов в мир преданий и легенд.
Пока создание новых объектов откладывается, старые продолжают ветшать. Предприятия построены довольно давно. Что-то, конечно, ремонтируется и обновляется, но ровно настолько, чтобы можно было снова и снова получать прибыль. Безопасность людей и окружающий среды уходит на задний план. Настоящая большая реконструкция, которая решила бы эти проблемы, требует огромных вложений и потерь производительности. Остановка плавильных печей для собственника — кошмарный сон, настолько тяжело они запускаются снова. Поэтому оборудование продолжает служить, пока не рухнет.
© Стоп-кадр видео УМЧС по Красноярскому краю
И каждый ветхий узел — это зона риска для рядового персонала. Для тех, кто и так постоянно работает в адских условиях — под землей, при высоких температурах, с опасными кислотами, зарабатывает себе страшные хронические заболевания и попутно рискует жизнью из-за того, что что-то может сломаться, не выдержать нагрузки, обрушиться. Железо — не человек, бесконечно терпеть не может.
При этом предприятия постоянно проходят проверки по безопасности труда. Чем это можно объяснить, кроме взяток и кумовства?
Василий рассказывает: «У нас как было… Проверяющие приезжают — у нас цех стоит. Идут, мол, плановые профилактические работы. Пробы, замеры — все в пределах допустимого. Проверяющие уезжают, цех запускают снова — и понеслась душа в рай!».
Чтобы реальное положение вещей случайно не обнаружилось, вся исходящая информация с производственных площадок — даже любительская съемка на телефон — жестко контролируется. За невинные фоточки с рабочего места, размещенные в соцсетях, можно это место навсегда потерять. Потому что опытный глаз увидит сразу и состояние оборудования, и отсутствие касок или респираторов, и много других нарушений. И до последнего времени политика информационной герметичности вполне себя оправдывала — страна десятилетиями не знала, чем и как на самом деле живет Норильск.
Спускаясь в рудник, отправляясь в цех, люди ежедневно рискуют здоровьем и жизнью. Какие зарплаты нужны, чтобы компенсировать эти жертвы? Сто тысяч в месяц компенсируют ожоги, вибрационную болезнь, катаракту, артрозы, специфические пневмонии и бронхиты, тяжелые дерматиты и экземы, онкологию, травмы, инвалидность, раннюю смерть?..
Морально и физически устаревшее, ветшающее оборудование калечит не только людей. То, что произошло в мае на норильской ТЭЦ-3 — прямой результат экономии на ремонтах.
Аркадий Степанович — давно уже пенсионер, бывший норильчанин, вспоминает: «О том, что этот резервуар опасен, мы знали еще в конце 90-х годов, уже тогда были предпосылки к тому, что случится утечка, уже тогда, насколько я знаю, писались какие-то докладные. Не знаю, на каком уровне их похерили — на уровне руководства ТЭЦ или выше — но на самой ТЭЦ о рисках точно знали уже тогда. За тридцать лет можно было и ремонт грамотный произвести, и обваловку сделать миллион раз, но на это просто наплевали. Понимаете?.. Потому что есть только одна цель — получать прибыль, а как оно там существует, никому не интересно. Пока стоит — ну и ладно. Авось, не при нас рухнет».
«Норникель» сделал все, чтобы уменьшить резонанс от произошедшей трагедии. Утверждали, что собрали 90% разлившегося топлива, что дизельное пятно не ушло в озеро Пясино и дальше на север, не попало в Карское море. Но на этом маршруте в нынешнем сезоне практически не осталось рыбы. А это значит, что хрупкая экосистема этих таймырских рек практически уничтожена. Как уничтожено то, чем жили до недавнего времени на берегах этих рек люди, последние хранители традиционного образа жизни местных народностей.
Катастрофа в Норильске ужаснула не только всю Россию, предложения о помощи поступали из разных стран. Кажется, произошедшее не впечатлило только самих норильчан. А что вы хотите? Они проживают свою жизнь в облаках газа, плавают в озерах с технической водой, они с самого рождения дышат серой, у них от постоянного воздействия вредных веществ даже состав крови отличается от крови остальных землян (и это научный факт) — что им какое-то дизельное топливо?
«Норникелю» насчитали рекордный штраф — 148 млрд рублей. Смысл в этом есть — беспрецедентная халатность должна быть беспрецедентно наказана. Впрочем, Потанин не был бы Потаниным, если бы не попытался сторговаться на меньшей цифре.
Для Норильска «Норникель» всемогущ. Он не просто дает работу и наполняет городской бюджет. Он регулирует абсолютно всё, все стороны жизни горожан. В том числе и силовыми методами. Дирекция по безопасности фактически заменяет собой и полицию, и суд, и при этом давно и прочно спаяна с госбезопасностью. Эта сила давно заняла «почту, телефон, телеграф», она контролирует немногочисленные автомобильные дороги (местные, дальних трасс из Норильска нет), дальнюю и малую авиацию, речной и морской порт и местный маломерный флот. Прибыть в город и уехать из города незамеченным практически невозможно, как невозможно самостоятельно передвигаться по региону, если дирекция по безопасности имеет приказ куда-то вас не пустить. О том, как сотрудники Гринписа в обход ДБ пытались минувшим летом вывезти пробы воды и грунта для независимой экспертизы, «Новая газета» сложила не то детектив, не то боевик — в любом случае, что-то очень остросюжетное.
© Фото из аккаунта www.facebook.com/radionova.svetlana
Возникает закономерный вопрос. Если «Норникель» имеет финансовую и организационную возможность фактически создать в регионе собственную силовую структуру, сравнимую со всеми вместе взятыми государственными, почему он не использует эту силу для наведения порядка в городе? Для борьбы с коррупцией, с фиктивными положительными заключениями различных проверок для снижения травматизма, алкоголизма, преступности? Ответы просты: потому что владельцу все это неважно. И потому что глупо левой руке бороться с правой.
Эту же практику «Норникель» охотно распространил бы и на весь регион. Но, к счастью, в Красноярске достаточно сил помимо команды Потанина. Несмотря на это «Норникелю» удалось собрать собственную группу в Заксобрании края. И в ходе дебатов, и по результатам голосований всегда видно, насколько слаженно она работает, и часто — в пику остальной части ЗС. Несмотря на то, что норильские депутаты — члены той же «Единой России», что и красноярцы, и, по идее, должны иметь общую с ними позицию по принципиальным вопросам. Но нет: для норильчан членство в ЕР, по всей видимости, лишь необходимое условие для получения депутатского мандата, а истинная «политическая платформа» всегда та, которая выгодна великому и могучему «Норникелю».
Наверное, Александр Усс сто раз пожалел, что, уходя с поста председателя ЗС, предложил в качестве замены депутата Дмитрия Свиридова — «человека «Норникеля». Вероятно, рассчитывал, что так будет проще находить общий язык и сообща решать возникающие проблемы. На деле же, Свиридов просто отстаивает интересы своих покровителей, стараясь продвинуть решения в пользу «Норникеля» — часто входя при этом в конфликт не только с губернатором, но с коллегами по ЗС.
Вместо того чтобы привести в порядок разоренный их бездействием город, расплатиться за отравленную тундру и уничтоженный традиционный быт местных народов, люди Потанина тратят миллионы на то, чтобы вбить клин между Заксобранием и губернатором и как следует извалять в грязи краевую власть. Для этого неустанно размещаются негативные материалы об Уссе в третьесортных СМИ. Чуть не каждый день скандальный телеграмм-канал «Незыгарь» публикует пропотанинскую и антиуссовскую аналитику. Цена этому — не меньше полумиллиона рублей за пост. Возможно, это те самые деньги, которых «Норникелю» не хватает на решение норильских проблем.
Компания помнит времена, когда у власти в крае стояли ее люди. И очень хочет, чтобы эти времена поскорее вернулись. В самом деле, зачем им Александр Усс — единственный за последние 20 лет в Красноярском крае губернатор-красноярец?.. Как было бы хорошо, если б Красноярск просто стал еще одним филиалом «Норильского никеля»! С черными тучами смога, с привкусом адской серы, с ржавыми остовами брошенной техники, ядовитого цвета домами и безумными пластиковыми «парками». Лишь бы давал прибыль.
Согласны, красноярцы?
Источник — ИА «Волга-Каспий»
Источник:
