Как массовые протесты, прокатившиеся по России 23 и 31 января, а также 2 февраля из-за истории с отравлением Алексея Навального и решением отправить его в лагерь почти на три года, отразятся на трансфере власти в стране? Да и возможен ли он сегодня вообще? Остается ли вероятность досрочной отставки Владимира Путина? Насколько в этих условиях будут лояльны президенту РФ силовики? С этими вопросами обозреватель «Росбалта» обратился к российским политическим экспертам.
Александр Кынев, политолог:
«Произошел очень сильный дисбаланс власти с точки зрения влияния в ней силовиков. Не обязательно, что причиной этого стали именно протесты. Я думаю, что это какая-то внутренняя эволюция режима, длительный процесс сжатия «ближнего круга». Чем этот круг уже, тем неадекватнее решения. Возникает монополия на «доступ к телу» и на донесение информации, которую получает первое лицо.
Сами протесты стали следствием задержаний, а те — следствием усиления влияния силовиков. Это как в споре что первично — яйцо или курица. На мой взгляд, усиление влияния силовиков и создало ту цепочку неадекватных решений, которая и запустила этот круг с самого начала. Возможно, если бы другие люди принимали решения, не было бы ни отравления Алексея Навального, ни его задержания по прилете из Германии в Москву, ни всего того, что мы видим последние две недели.
Дисбаланс влияния силовиков в авторитарных режимах почти всегда кончается одинаково — в конце концов в какой-то момент свита пожирает первое лицо. Это сценарий, который с очень высокой долей вероятности в дальнейшем может привести к дворцовому перевороту. Это почти неизбежно в условиях падения рейтинга первого лица, потому что людям не нравится жить в полицейском государстве, когда привычные условия жизни оказываются невозможными.
Высокие рейтинги — основа режима. Свите первое лицо без рейтингов не нужно. Тем более, что, благодаря фильму Навального произошла сильная десакрализация власти, в первую очередь, среди ее базовых электоральных слоев. Режим сделал выбор между электоральной легитимностью и силовой, а последняя не может быть долгой — сейчас не та эпоха.
Алексей Макаркин, первый вице-президент фонда «Центр политических технологий»:
«Не думаю, что нынешняя политическая ситуация в России повлияет на трансфер власти. Тем более, что с трансфером ситуация сейчас максимально неопределенная, есть временной лаг до 2036 года. Что и как повлияет за это время на власть, сказать сейчас сложно.
Говорят, что к 2024 году Навальный может выйти из заключения, но схема, примененная в свое время к Михаилу Ходорковскому, показывает, что при стабильной ситуации, власти могут возбуждать против узника все новые процессы. Поэтому совсем не обязательно, что Навальный выйдет из тюрьмы через два года и восемь месяцев.
Что касается, силовиков, то они сейчас выиграли. Они давно не понимали, почему Навальный до сих пор на свободе. Сейчас много конспирологических версий о том, что за ним могут стоять те или иные элиты. Однако максимум, что могли делать наши элитные группы в отношении Навального, это через вторые или третьи руки сбрасывать ему информацию для расследований про своих конкурентов. Патронировать же его уже после 2012 года было для них предельно рискованно.
Другое дело, что силовики у нас не отвечают за политику. Поэтому их нынешняя победа может иметь двойственный характер. Теперь при каких-либо политических осложнениях все будут показывать на них.
Сегодня с Навальным проблема, потому что арестовать его проще, чем отпустить. Его долго не арестовывали не потому что за ним стояли какие-то могущественные покровители, а потому что власти хотели сохранить свободу маневра — боялись митингов в его поддержку и того, что при посадке он будет превращен в мученика режима. Наша власть ориентирована на свободу маневра. Но освобождение Навального силовиками и твердыми сторонниками президента будет расценено как слабость. А лидер не может быть слабым».
Григорий Голосов, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге:
«Состоявшиеся протесты — важный фактор развития России, но при их нынешних масштабах Владимира Путина они к отставке принудить не могут. Лояльность силовиков президенту они до какой-то степени только консолидируют.
Если бы митинги были бы более масштабными, то это побудило бы российские власти, с одной стороны, к переосмыслению своей стратегии в целом (хотя я и не уверен, что это переосмысление привело бы к отказу Путина баллотироваться на следующий президентский срок), а с другой, изменило бы баланс сил внутри политического руководства страны. А именно, изменило бы характер его взаимоотношений с силовыми ведомствами. Понятно, что при более массовых выступлениях, зависимость политического руководства от силовиков только возрастала бы.
То, что мы имеем сейчас, по факту означает, что российское политическое руководство осведомлено о существовании оппозиции, которая с его точки зрения, организована. И поэтому оно, во-первых, наносит целенаправленный удар по организационной базе оппозиции, а во-вторых, запугивает население с тем, чтобы если граждане даже и сочувствуют ей, не участвовали бы в массовых акциях протеста. Для меня совершенно не очевидно, что российское руководство не преуспеет в этой своей линии, которую оно проводит довольно последовательно».
Александр Желенин
Источник:
